Однако, когда настал обещанный июль, выяснилось, что нерезиденты не спешат покупать акции и предпочитают выводить деньги со счетов “С”” через валютные аукционы Центробанка (объем заявок на них неуклонно возрастал, достигнув 800 млн. долл. при объеме продажи валюты всего 50 млн. долл.) и другие “серые” схемы. Начался третий, период (середина июля—октябрь). В эти месяцы к общей стагнации добавилась целая череда скандалов, в первую очередь история с •отмыванием денег через Bank of New York. В результате массированной пропагандистской компании как западные, так и российские газеты в очередной раз с успехом доказали, что в мире нет страны коррумпированное России.
Внешние скандалы “удачно”” совпали с разворачивающейся борьбой за места в Думе, так что возникшая атмосфера действительно мало способствовала росту фондового рынка. На этот же период приходятся громкие события с Ломоносовским фарфоровым заводом и Выборгским ЦБК, которые, хотя и не имели непосредственного отношения к тем 6—7 эмитентам, на которых держался рынок акций, в очередной раз вскрыли всю шаткость отношений собственности, сложившихся в результате приватизации, а также незащищенность частных инвесторов перед государственным произволом.
Очевидно, эти конфликты также оказали угнетающее влияние на рынок акций. К концу сентября индекс опустился практически до мартовских значений, упав в июле опять-таки почти в два раза. Таким образом, российскому рынку акций удалось установить второй рекорд за то, вновь, как и в 1998 г. оказавшись наиболее убыточным среди развивающихся рынков.
Начиная с октября — четвертый период (октябрь — конец года) — появились надежды на то, что новая Дума может оказаться “получше" прежней, и это привело к заметному оживлению рынка. Однако практически до самых выборов рост был неустойчивым, часто надежды глушились потоками сопромата и грохотом предвыборной борьбы. Тем не менее, благодаря относительно удачным результатам выборов и отставке Б. Ельцина под занавес года рынку акций удалось вернуться к июльскому максимуму и, таким образом, установить третий рекорд.
В результате в течение одного года российский рынок дважды оказался самым прибыльным среди развивающихся рынков и один раз — самым убыточным, а в целом, конечно, итоги года оказались значительно лучше ожидаемых.
Бросаются в глаза исключительная скудость и примитивность мотивов, которые двигали рынком в 1999 г. Практически на всем протяжении года цены акций никак не откликались на сообщения о прибылях или убытках той или иной компании или на другие важные корпоративные новости, но котировки дружно росли, едва проносился слухи о скором выделении кредита МВФ, и дружно падали. когда сообщалось, что какая-то Люси Эдварде “отмывала” со своим мужем российские деньги в большом количестве. Искусство фондового аналитика не требовало даже выделения этих слухов, об этом и так все знали.
Лишь к концу года наметилось некоторое “расслоение” среди наиболее ликвидных акций, когда котировки Сургутнефтегаза благодаря успехам компании достигли максимумов 1997 г. при этом другие акции отставали от них в 2.5—5 раз. Цены на нефть, несомненно, оказывали сильное влияние на рынок на протяжение всего года, но, так как они менялись более или менее плавно, их влияние лишь в отдельные дни оказывалось решающим.
Количество “рекордов”, побитых за год, наглядно говорит о слабости рынка. Хотелось бы, чтобы их было поменьше: после кризиса 1998 г. родилась надежда, что российский рынок акций перестанет изумлять мир своей непредсказуемостью и начнет рост и пусть с очень низких уровней, но зато устойчиво и понятно.
В первый послекризисный год этого не произошло, более того. рынок в какой-то мере воспроизвел все черты своего первого, “порочного” (нам это слово кажется вполне уместным) и во многом дутого взлета. Сегодня рынок акций еще более узок. чем несколько лет назад, и те деньги, которые направляются сюда. поневоле крутятся вокруг одних и тех же акций, делая их котировки еще более волатильными.
